Плыли по Еломе. Глухомань невероятная.
Все автомобильные дороги остались далеко позади. Последняя дорога — две колеи по траве — уперлась в реку и растворилась в зарослях камыша.
На маленькой протоке слева — на берегу и на воде толпились разнообразные лодки и лодочки, вполне современные дюралевые катерки и полузатопленные деревянные посудины.
Справа вдоль дороги безжизненно замер колесный рыбацкий транспорт. Тоже многообразен!
Потрепанные УАЗики и «новорусские» джипы — все в одной колонне. В одном флаконе…
Пустые флаконы, к слову сказать, валяются вдоль дороги же, ибо, будь ты новый русский, профессор в отпуске или пенсионер — не разлить по приезду на водоем за этот самый приезд — как можно, товарищи!
Повороты и повороты… Мотор наш едва шлепает по воде, булькает, ворчит на нелегкую судьбу — в «Автоботе» нас четверо плюс скарб рыбацкий, осадка — руками лучше не размахивать.
Размотали «дорожку», распустили за лодкой метров сорок, прицепили широкую красную блесну. Плывем, ведем неспешные разговоры.
Последняя деревня на реке, нежилая: остовы изб на заливном лугу. Дальше, до самого озера Воже, лишь лесные избушки по берегам.
Простые их названия звучат задушевно; Гостевой домик, Первая избушка, Вторая избушка на Озере, Домик на Перекате…
Веет сыростью срубленных деревьев, дымком костерка, слышен глухой звон топора и скрип пилы — зимой ли, летом, деловито, с матерком, венец к венцу — возводят строение безымянные зодчие. Ведь храм своего рода!
Неярок, нехитр, но приютен и добр. По-своему ритуален. Даже судьбу своих каменных собратьев разделяет: прошлой осенью на соседней реке недобрые люди сожгли такую избушку…
Тычок по «дорожке», как удар по тормозам. Моторчик, захлебываясь, тянет в свою сторону. Катушка рывками принимает леску виток за витком, недовольно поскрипывая.
Со знакомой вредностью ждет момента — неточного движения руки, чтобы врезать ручками по пальцам и с визгом выбросить леску обратно, а при удаче (хитрость азиатская!) устроить хозяину еще и «бороду». Рука, однако же, тверда — первая рыба, как упустить!
Добыча вскоре всплывает и кувыркается уже на поверхности. С приближением к лодке ее трюки все более замысловаты. Щука. Все волнуются. Остаются метры.
Подсачек в руках у самого опытного. Наклоняю удилище к воде, даю рыбе чуть нырнуть. Бесшумно притоплен металлический обруч. Неширокий, даже изящный взмах — и щука изгибается в сетке, вознесенная в лодку. Общий восторг. Обсуждение веса и размеров.
Темнеет. Из-за верхушек елей мигают тяжелые звезды. Осмелевшие лесные звери переплывают реку тут и там.
Ондатра, распустив «усы», пересекает наш путь почти у самой лодки. В прибрежных кустах чудятся тени. Запах ночи все сильнее, воздух холоднее, звезды ярче.
Повороты реки угадываются теперь по лунной полоске. Не сразу заметили, как на левом берегу появилась Первая избушка.
Весь берег топкий, порос тростником, утоптана лишь небольшая площадка перед домиком. Избушка проста и по-своему красива.
Две комнатки, одна холодная, в другой – печь, кровати, стол. Стены старые, сухие, но крепкие, от желтовато-коричневых бревен тянет некоей первобытной мощью.
Река, остывая, питает берега теплым сырым воздухом. Комаров нет! Маленький месяц светит зло и ярко, как галогеновая лампа.
На столе — призыв: «Люди, ночуйте, живите, но не оставляйте после себя безобразия».
Дополнения нужны ли? Высоких лиц, страдающих в поисках отточенных формулировок, отсылаю к мудрости безвестной избушки на Русском Севере.
К утру печка остыла. Надо же, на улице; теплее, чем в доме.
Два дня ловили рыбу в озере и в реке прямо напротив избушки. Окунь граммов по триста — здешний стандарт — брал и здесь и там одинаково уверенно.
Мастерство спиннингиста в местных условиях заключается в поисках зарослей стрелолиста. Все!
Прочие умения и навыки не существенны, приманку можно плюхать в метре от лодки, въехав в эти самые заросли. Заброс — поклевка, заброс — поклевка, и так до последнего полосатого. Потом ищем следующую «траву».
Эстеты и убежденные спортсмены могут вести приманку вдоль нее, или «расстреливать» окна и просветы, зацепов будет больше, результат — такой же.
Приманка — виброхвост (риппер), чем ярче, чем лучше. Рыба по-таежному себе на уме: с яркими резинками разбирается не церемонясь. Подсекать и тащить немедленно!
Впрочем, через десяток поклевок хвост рипперу все равно откусят. Берите про запас!
Один в резиновой лодке плыву вдоль берега. Сегодня рыбалка — для особо продвинутых лентяев: дрейф по течению, спуск лески — метра три, лежи, загорай и крепче держи спиннинг! Так или иначе, удар последует.
Вот это рывок! Разморенный дневной жарой, подсачек хватаю поздно. Полуторакилограммовая ракета делает «свечу», как прощальный реверанс…
Заросли белых лилий, хатки бобров, поваленные деревья…
Следующая щучка бросается под лодку. Я разворачиваю свой «Нырок», рыба уходит в глубину. Стравим леску. Ах, теперь она поднимается вверх? Значит, подмотаем… подсачек… есть!
Вздрагивая, барышня сворачивается на дне ведра калачиком.
На обратном пути четырехкилограммовая щука остановила-таки лодку. Мотор, выйдя из себя, плюнул и зачах.
Нас прибило к берегу, рыбина судорожно рвала леску и, вероятно, вывела бы из строя углепластиковый спиннинг и многоподшипниковое чудо японской промышленности, но можжевеловая палка и питерская инерционная катушка, усиленная ржавым болтом-«шестеркой» оказались для нее роковым оружием.
Против лома нет приема. После получасовой борьбы пятнистая торпеда утихомирилась…